klYYGgWDGM_a3_760xh

В 2014 году я была в составе НПМ. Мы нашли нарушения в закрытом детском адаптационном центре. Копию нашего конфиденциального отчёта распространил называющий себя оппозиционером-правозащитником Б. Канатов. Он не понёс никакого наказания, как распространитель секретной информации. А нам с Алимой Аблировой дали статью за «не извинение», которой даже нет в законе. Из-за этого не-извинения и началось преследование: посыпались штрафы, аресты квартиры, счетов и прочего имущества.

За неисполнение решения суда по «извинению» нас штрафовали на миллионы, Абдировой дали   два года ограничения свободы. В итоге за два года на нас завели 3 уголовных, 10 гражданских,2 административных дел. Это репрессия! Писали Назарбаеву, вместо него ответили те, на кого мы жаловались. Плакать или смеяться!?

Мы с Алимой не просили извинения, потому что — правозащитники, потому что в законе нет слова «извинения». Эта история 2015 года. Срок давности по тем приговорам давно вышел. Но в итоге нам дали «пожизненное». Это чисто местное самоуправство властей под эгидой акима Сапарбаева.

Протестуя, мы выходили с Абдировой на пикеты, но ничего не происходило.

В 2016 году я выходила на антикитайский земельный митинг. На следующее утро полицейские пытались вытащить меня в ночнушке из дома. В полицейской машине забрали с сыном, которого потом отвезли в детский сад. Мне дали предупреждение. И сначала обошлись вполне «мягко». Меня не судили за освещение земельного митинга в Актобе, его последствий для людей, осужденных за митинг. И я знаю почему. Я одна из немногих русских, которая вышла на антикитайский митинг — это было бы позором.

В январе 2019, считаю, что это было сделано умышленно, группа казахскоговорящих школьников со словами «орыс, орыс» избила моего сына. Была видеозапись, которая потом в ходе следствия исчезла. Дело завели по статье «Хулиганство», было несколько подозреваемых. Но потом оставили одного и в итоге дело прикрыли.

Ещё раньше на родительском собрании в школе в открытой форме родители-казахи требовали, чтобы я уехала в Россию (статья в Ратель «Карты, деньги, два стола»).

Мой муж гражданин России. Машина, которая была оформлена на него каким-то образом, без его ведома, без растаможки была переоформлена через госорганы на казахстанские номера. От машины остались только эти госномера, с которыми я выхожу на пикеты. Разве можно имущество, принадлежащее одному человеку, одной стране переоформить без разрешения, без уплаты налогов и таможенных сборов? Этот госномер у меня на груди — всё что осталось от машины. Эта железка — наше доказательство. В России нам грозят миллионные штрафы и непонятно что будет дальше. А из Казахстана я не собираюсь уезжать. Это моя Родина.

Я подала 35 уведомлений на пикет. Вышла на 4 санкционированных разрешённых акции протеста. Первые два дня власть всячески препятствовала: создавали видимость ремонтных работ, мужчина азиатской внешности грубо обругал меня по национальному признаку.

Задержали меня на 4-ый день. Якобы за нарушение заявленных целей пикета. Допрашивали начальник МПС УП Актобе Жаслан Жексенбаев, полк. полиции ДВД Актюбинской области Арман Сарсенбаев, прокурор отдела по защите социальных интересов горпрокуратуры Даулет Тулеуф. Без понятых и протокола изъяли сотовый. Удалили всю переписку, контакты, фото и видео архив, очистили содержимое телеграмм и ютуб каналов — это и есть назарбаевский беспредел!

Да, мои права нарушаются. С 2015 года я и моя коллега Алима Абдирова и наши семьи находимся под давлением властей. Меня не устраивает назарбаевская система: суды, полиция, прокуратура, акиматы не работают. Идёт просто беспредел. Я вынуждена и дальше выходить на пикеты.

Ольга Климонова

Актобе